(no subject)

אֵל מָלֵא רַחֲמִים שׁוֹכֵן בַּמְּרוֹמִים, הַמְצֵא מְנוּחָה נְכוֹנָה עַל כַּנְפֵי הַשְּׁכִינָה בְּמַעֲלוֹת קְדוֹשִׁים וּטְהוֹרִים כְּזוֹהַר הָרָקִיעַ מַזְהִירִים אֶת נִשְׁמַת איגניה בת אברהם שֶׁהָלַכה לְעוֹלָמה, בַּעֲבוּר שֶׁנָדְבוּ צְדָקָה בְּעַד הַזְכָּרַת נִשְׁמָתה, לָכֵן בַּעַל הָרַחֲמִים יַסְתִּירֵהוּ בְּסֵתֶר כְּנָפָיו לְעוֹלָמִים, וְיִצְרֹר בִּצְרוֹר הַחַיִּים אֶת נִשְׁמָתה, ה' הוּא נַחֲלָתה, וְתנוּחַ בְּשָׁלוֹם עַל מִשְׁכָּבה, וְנֹאמַר אָמֵן

Я пока не могу еще смириться и принять, но наверное есть какой то смысл, когда путь заканчивается на Масличной Горе в Иерусалиме.
Дедушка и бабушка мои не говорили дома на идиш. наверняка его знали, но говорили на русском, знали французский и немецкий, когда то учили латынь
Мама и дядя зихронам ле враха уже ничего не знали, разумеется даже мысли не возникало изменить национальность в паспорте, или криминальное для Советкого Союза отчество (деда звали Авраам), сама идея вызывала брезгливость, но еврейство свое ощущали как непонятный им самим голос крови.
Я уже была совсем не помнящая родства
Но вот сегодня, на 7 день, на Ар аЗейтим, с видом на Ир Давид, стоял мой сын, и читал по своей бабушке теилим. Родной язый его иврит
это очень важно мне, связь времен не порвалась, т.е. мы вовремя ее связали

(no subject)

אֵל מָלֵא רַחֲמִים שׁוֹכֵן בַּמְּרוֹמִים, הַמְצֵא מְנוּחָה נְכוֹנָה עַל כַּנְפֵי הַשְּׁכִינָה בְּמַעֲלוֹת קְדוֹשִׁים וּטְהוֹרִים כְּזוֹהַר הָרָקִיעַ מַזְהִירִים אֶת נִשְׁמַת איגניה בת אברהם שֶׁהָלַכה לְעוֹלָמה, בַּעֲבוּר שֶׁנָדְבוּ צְדָקָה בְּעַד הַזְכָּרַת נִשְׁמָתה, לָכֵן בַּעַל הָרַחֲמִים יַסְתִּירֵהוּ בְּסֵתֶר כְּנָפָיו לְעוֹלָמִים, וְיִצְרֹר בִּצְרוֹר הַחַיִּים אֶת נִשְׁמָתה, ה' הוּא נַחֲלָתה, וְתנוּחַ בְּשָׁלוֹם עַל מִשְׁכָּבה, וְנֹאמַר אָמֵן

Я пока не могу еще смириться и принять, но наверное есть какой то смысл, когда путь заканчивается на Масличной Горе в Иерусалиме.
Дедушка и бабушка мои не говорили дома на идиш. наверняка его знали, но говорили на русском, знали французский и немецкий, когда то учили латынь
Мама и дядя зихронам ле враха уже ничего не знали, разумеется даже мысли не возникало изменить национальность в паспорте, или криминальное для Советкого Союза отчество (деда звали Авраам), сама идея вызывала брезгливость, но еврейство свое ощущали как непонятный им самим голос крови.
Я уже была совсем не помнящая родства
Но вот сегодня, на 7 день, на Ар аЗейтим, с видом на Ир Давид, стоял мой сын, и читал по своей бабушке теилим. Родной язый его иврит
это очень важно мне, связь времен не порвалась, т.е. мы вовремя ее связали