(no subject)

Ну как то так
У каждого из нас есть свой мартиролог. Частично безымянный. Уходят последние из тех кто имена знал.
Я ставлю поминальные свечи по огромной семье, и некому уже перечислить их поименно.
И поэтому тоже, благословенна будь работа Яд Вашем. Они хранители. Они наша связь с сожженным миром, с ушедшим смехом, радостью, горем, несуществующими двоюродными, троюродными братьями и сестрами, сощущением клана и большой семьи.
Но при этом, Катастрофа это личный траур. Не аргумент в споре, не мгновенно вытягиваемый козырь.
Простите что сегодня.
И вот что я вам скажу: мы не просто выжили, мы победили.
Сейчас в Твиттере идет грандиозное планирование празднования дня рождения моей дочери в Тель Авиве, который в этом году выпадает на следующий день после Дня Независимости.
Ее зовут Рут Тамар, и это продолжение семейных традиций, как и многих до нее. И обсуждают с ней Давид, и Ицик, и Боаз, и Рахель, и Ноа,и Мири, и еще примерно сотня.
Молодые, говорящие на иврите, родившиеся, выросшие, в свою очередь рожающие детей. Помнящие о Катастрофе. Правые, левые, зеленые, какие угодно, но помнящие. И рожающие детей. И называющие себя евреями.

(no subject)

Ну как то так
У каждого из нас есть свой мартиролог. Частично безымянный. Уходят последние из тех кто имена знал.
Я ставлю поминальные свечи по огромной семье, и некому уже перечислить их поименно.
И поэтому тоже, благословенна будь работа Яд Вашем. Они хранители. Они наша связь с сожженным миром, с ушедшим смехом, радостью, горем, несуществующими двоюродными, троюродными братьями и сестрами, сощущением клана и большой семьи.
Но при этом, Катастрофа это личный траур. Не аргумент в споре, не мгновенно вытягиваемый козырь.
Простите что сегодня.
И вот что я вам скажу: мы не просто выжили, мы победили.
Сейчас в Твиттере идет грандиозное планирование празднования дня рождения моей дочери в Тель Авиве, который в этом году выпадает на следующий день после Дня Независимости.
Ее зовут Рут Тамар, и это продолжение семейных традиций, как и многих до нее. И обсуждают с ней Давид, и Ицик, и Боаз, и Рахель, и Ноа,и Мири, и еще примерно сотня.
Молодые, говорящие на иврите, родившиеся, выросшие, в свою очередь рожающие детей. Помнящие о Катастрофе. Правые, левые, зеленые, какие угодно, но помнящие. И рожающие детей. И называющие себя евреями.